Советы по работе с людьми, пережившими насилие

English

Иллюстрация: Phil Ninh

Когда журналистка Associated Press и двукратная обладательница Пулитцеровской премии Марта Мендоза начала писать о принятой администрацией Трампа политике разделения детей и родителей на границе США, один из врачей рассказал ей о центре временного содержания, где подростков держат в комнатах по сто человек. И где они плачут, пока не уснут.

По словам Мендозы, рассказывать о жестоком обращении с детьми – «самая тяжелая задача. Эта тема заставляет меня иногда просто опускать голову и плакать», – сказала она, выступая перед переполненным залом во время 11-й Глобальной конференции журналистов-расследователей в Гамбурге.

Когда Алекса снова увидела свою мать, она едва узнала ее. Хотя они теперь вместе, травма от этого опыта еще не зажила.

Мендоза и ее команда вышли в финал «Пулитцера-2018» за свои репортажи о политике разлучения семей. Она говорит, что когда эта история впервые появилась в США, «журналисты освещали ее, как местную новость». Только когда Мендоза поговорила с экспертами по травмам, она полностью осознала ущерб, причиненный малышам разлукой с их родителями. В ходе одного расследования она отправилась в Сальвадор, чтобы встретиться с Арасели Рамос Бониллой и ее маленькой дочерью Алексой, которые воссоединились после долгой разлуки. Когда Алекса снова увидела свою мать, она едва узнала ее. Хотя они теперь вместе, травма от этого опыта еще не зажила.

«Они не в порядке», сказал Мендоса. «Мать никогда не позволяет девочке отойти от нее больше, чем на три фута».

Эта незаживающая травма приобрела массовые масштабы. Только в 2018 году почти 50 000 детей — которые сами пересекли границу или были насильно разлучены со своими семьями — находились в приютах, воспитательных центрах и ​​лагерях для задержанных по всей территории США.

Австралийка Сюзанна Смит , журналистка-расследовательница и редактор-консультант Crikey INQ , также рассказала о случаях жестокого обращения с детьми. Она объединила усилия с коллегами из конкурирующих редакций, чтобы разоблачить сексуальное насилие в католической церкви Австралии, а также попытки церкви скрыть эти случаи.

На конференции она показала фото священника. «Это отец Винс Райан, — сказала Смит. — Его жертвами стали 39 детей в возрасте от 8 до 12 лет. Он трижды ходил в католическую церковь, говорил, что он педофил, и просил о помощи, а его проигнорировали».

И это лишь один из многих представителей Церкви, фигурировавших в расследовании Смит и ее коллег. После их публикаций правительство Австралии начало публичное расследование. Это привело ко многим изменениям, в том числе устранению правовых барьеров, которые не позволяли жертвам сексуального надругательства над детьми подавать в суд на церкви и другие учреждения.

«У моей истории счастливый конец, что странно для рассказов о жестоком обращении с детьми», — говорит она.

«После всего пережитого для этих людей важно вернуть себе контроль над ситуацией», — Фрауке Гибнер.

Фрауке Гибнер, журналистка датской газеты Politiken, два года работала над расследованием случаев надругательства над детьми-актерами в киноиндустрии Дании в 1970-х годах. Основными источниками были 22 бывших актера, которые в детстве пострадали от рук двух известных режиссеров. В результате расследования Гибнер и ее коллеги добрались до Таиланда, где сейчас живут оба режиссера. Было нелегко найти их адреса — один из коллег Гибнер нашел фотографию забора и ворот в фейсбуке и бродил по городу, пока не обнаружил это место.

Однако Гибнер говорит, что самым важным в расследовании было установить доверительные отношения с ее источниками: «Дать им почувствовать, что это и их проект тоже».

Вот несколько советов от этих трех журналисток о том, как расследовать случаи насилия.

1. Установите доверительные отношения с людьми, пережившими насилие

«Самое важное было – установить доверие, – призналась Гибнер. – Некоторые из людей, с которыми я разговаривала, никогда и никому не рассказывали о том, что произошло с ними 40 лет назад. Для них довериться нам и рассказать свою историю было непростым решением».

В одном случае журналистам пришлось ждать шесть месяцев – столько времени понадобилось человеку, чтобы решить, хочет ли он участвовать в проекте. Журналисты снова связывались с людьми, первоначально сказавшими «нет», – иногда отправляли им рукописные письма. И если люди все-таки решали принять участие в проекте, команда включала их в работу.

«Мы обещали людям, что у них всегда будет доступ к материалам и ко всему, что напишем, – обычно у нас так не принято, – сказала она. – Рассказывали им, как проходит расследование, и предоставили возможность в определенной степени решать, что именно можно включить в материал: мы считаем, что после всего пережитого для этих людей важно вернуть себе контроль над ситуацией».

2. Позаботьтесь о благополучии людей, предоставляющих вам информацию

По словам Мендозы, назначая интервью с людьми, пережившими насилие, она всегда предоставляет им право выбора – как и где оно будет проходить.

«Они контролируют, как все происходит, – сказала она. – Они могут, если захотят, просто замолчать, перестать разговаривать».

Гибнер и ее команда смогли нанять психолога, который разговаривал с людьми перед первым интервью и перед публикацией расследования. Это помогло некоторым людям решить, что они хотят сохранить анонимность. Гибнер и ее коллеги ничего против этого не имели.

Мендоза совершенно согласна с такой позицией. «Рассказывая о насилии над детьми, мы стараемся защитить жертв насилия», – говорит она. Например, она никогда не показывает лиц детей, переживших насилие.

По словам Гибнер, это помогает поддерживать отношения с семьями людей, переживших насилие.

«Один из наших героев исчез после того, как мы взяли у него интервью, – и мы не могли с ним связаться, – рассказала она. – Нас это беспокоило. В таких ситуациях очень помогает, если вы можете связаться с семьей человека».

Все три журналистки согласны, что репортерам, которые работают с людьми, пережившими травму, нужно советоваться с экспертами в области травмы и психологами.

3. Члены групп, в которые объединяются люди, пережившие насилие, могут помочь журналистам и друг другу

Проводя расследование о сексуальном насилии в католической церкви, Смит поняла, что некоторые жертвы насилия по-настоящему хотят помочь и готовы рассказать, что происходит в этих закрытых сообществах и как такие сообщества справляются с подобными ситуациями.

«Мы связались с людьми, пережившими насилие, и их семьями – мы учили их самих проводить расследование, – рассказала она. – У сотен людей были разнообразные документы. Некоторые были готовы взять на себя расследование и стать детективами».

В одном из случаев Смит расследовала ситуацию в одной епархии, расположенной к северу от Сиднея, где в 1970-е были расположены три католические школы. Смит обнаружила, что около 60 бывших учеников этих школ покончили жизни самоубийством.

Люди, пережившие насилие со стороны священников-педофилов в этом районе, создали группу и начали делиться информацией.

«Благодаря этим группам мы поняли, что мужчины, совершившие самоубийства, были жертвами насилия со стороны священников», – сказала Смит. Она также подчеркнула, что важно время от времени проверять, все ли в порядке с людьми, пережившими насилие.

Бренна Далдроп – аудиопродюсер-фрилансер и журналистка. Она живет в Лондоне (а выросла в Канзасе и потом провела много лет в Париже). Она часто сотрудничает с программой PRI The World и The Guardian. Многие ее материалы рассказывают о травме и стойкости, наиболее частые ее герои – дети и молодые люди. В последние годы она работала в Кении, Центральноафриканской Республике и Нигерии.