Как успешно защищаться в суде от исков о клевете

Многие годы на своих мастер-классах по трансграничным расследованиям я предупреждал участников о рисках процессов в лондонских судах. А два года назад мне выпала возможность самому получить такой опыт, когда на меня подал иск о защите чести и достоинства один богатый азербайджанский политик.

Хотя я знал, что процесс предстоит затяжной и сложный, всё оказалось даже болезненнее, чем я представлял, отнимало кучу времени, энергии и денег, и надолго оторвало меня от работы. Но месяц назад затеявший тяжбу политик отозвал иск на условиях, очень благоприятных для меня и для OCCRP – организации, в которой я был сооснователем. Как мы добились такого хорошего результата?

Помогло многое: у нас были чудесные юристы и полная уверенность в опубликованных нами материалах, однако, по моему мнению, главным фактором стало то, что мы продолжали упорно расследовать это дело, пока длилось судебное разбирательство, относясь к нему как к обычной работе, но уже заручившись поддержкой мощных союзников — наших юристов.

Получите, распишитесь 

Как же я, румынский журналист — или, собственно говоря, любой иностранный журналист — мог стать ответчиком в Великобритании по иску азербайджанского политика относительно материала о коррупции, которая происходила за многие сотни километров? Дело в том, что в Британии очень низкий барьер для подачи иска о диффамации (диффамация — оглашение в печати позорящих сведений, независимо от их правдивости — примечание редактора) из-за чего Лондон становится главным центром так называемого «судебного туризма».

Чтобы публикация в прессе стала темой разбирательства в британских судах, нужно соответствие всего двум критериям:

Во-первых, истец должен иметь какое-то присутствие в стране, обычно в форме владения недвижимостью и наличия какого-либо вида на жительство. Это несложно: лондонская недвижимость привлекает зажиточных людей со всего мира — в том числе, и многих лиц, которые выступают фигурантами коррупционных расследований.

Во-вторых, такому человеку нужно продемонстрировать, что статьи читались или распространялись в Великобритании. Сегодня это просто: истцу достаточно показать несколько британских IP-адресов, с которых открывали материалы расследования.

Исковое заявление я получил в Румынии через местных юристов, которые нашли меня по запросу британских коллег, нанятых азербайджанским политиком. Статьи, которые были предметом жалобы, входили в цикл «Азербайджанский ландромат». Это расследовательский проект, который я координировал, а во многом — и сам писал и редактировал. Но к моему удивлению, иск был подан как раз на те статьи, к работе над которыми я отношения не имел.

На нас и раньше подавали иски, но в подобных делах против OCCRP в Соединённых Штатах и в других странах суды обычно отказывали истцу в рассмотрении. Я полагал, что и на этот раз произойдет так же.

Празднование заключения мирового соглашения в Лондоне. Дрю Салливан и Миранда Патручич из OCCRP (крайние слева) со своими юристами и с Полом Раду (крайний справа). Фото предоставлено Полом Раду.

Но я ошибался, по одной простой причине. Британская система судопроизводства отличается от американской. В Штатах, где зарегистрирован OCCRP, суды ценят и защищают свободу слова, и требуют, чтобы сам истец доказал факт клеветы и нанесения ущерба. В Британии система создана для защиты репутации, и именно на журналистах лежит бремя доказывания того, что их материал правдив или «обоснованно является предметом общественного интереса». Из-за такого тонкого отличия большинство исков о клевете в США не рассматриваются, а в Британии удовлетворяются. Поэтому британские суды становятся любимой юрисдикцией для многих богатых людей, которые хотят получить судебное решение в свою пользу или просто пытаются потратить деньги и время журналиста, заставляя его защищаться от необоснованных исков.

Есть ещё один важный фактор, который играет на руку богатым: судебные тяжбы в Лондоне крайне дороги. К концу рассмотрения мы потратили сотни тысяч долларов из резервного фонда OCCRP, который мой коллега Дрю Салливан предусмотрительно берёг как раз на такие случаи. Также мы получили финансовую поддержку на юридическое сопровождение от Фонда защиты свободы прессы  -организации, которая помогает журналистам в сложных ситуациях.

Затраты могли быть намного выше, если бы Центр международного правосудия им. Сайруса Вэнса при Ассоциации адвокатов Нью-Йорка не организовал для нас помощь солиситоров, которые вели дело совершенно бесплатно, и барристеров, которые представляли нас в судах по сниженной ставке (адвокатура в Великобритании делится на барристеров и солиситоров — примечание редактора). Без этого мы бы не вытянули финансово. В таких делах судебные издержки сторон запросто могут достигать 1-2 миллиона долларов. Проигравшая сторона платит издержки обеих, то есть журналист может оказаться с долгом в 3 миллиона долларов — не говоря уж о возмещении ущерба, если суд примет решение возложить его на ответчика. Вот почему большинство СМИ в Британии быстро заключают мировые соглашения, как только видят серьёзность намерений истца. Но как журналисты-расследователи, мы не могли признать, что наш сюжет был неправдив, просто чтобы сэкономить денег. Пришлось принять вызов.

Люди, которые подают в суд на репортеров в Британии, считают, что эти огромные юридические затраты настолько запугают журналистов, что те даже не будут пытаться защищаться.

Некоторые иностранные медиапорталы просто игнорируют лондонские судебные иски, но это может быть большой ошибкой. Неблагоприятное судебное решение в Британии, апеллированное или неапеллированное, может повесить на вас серьёзный пожизненный долг, который будет преследовать вас по всему миру. В моём случае я мог бы задолжать до трёх миллионов долларов.

Для меня всё дополнительно усложнялось, поскольку моя родная страна входит в Европейский Союз и является подписантом Луганской конвенции о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам, которая позволяет принудительное исполнение решений британских судов в Румынии и большинстве европейских стран. Если бы я проиграл, у меня бы конфисковали личную собственность, и я бы остался с пожизненным долгом.

Частично выплаты по судебному решению могут быть покрыты страховкой от исков о клевете, если у вашей организации такая есть, как у OCCRP. Но неприбыльным организациям сложно получить страховку, у большинства её нет. Она дорогая и может не полностью покрывать расходы по иску. Страховые компании часто прекращают покрытие организаций, на которых подали в суд.

Это не только вопрос денег – часто в таких делах на кону оказывается и доброе имя журналиста. Неблагоприятное решение лондонского суда может бросить тень на ваши расследования. В этом конкретном случае оно могло поставить под сомнение всю концепцию «ландромата» (в переводе на русски — «прачечной»),  которую я много лет назад придумал, чтобы описать универсальное средство финансового мошенничества, которое может использоваться для отмывания миллиардов долларов. Если лондонский суд постановил, что информация журналиста, который изобличил такую прачечную, была неправдивой, то это решение может иметь долгоиграющие последствия для уголовных дел, которые возбуждаются потом на основании статей о других ландроматах. Иногда именно это и является целью исков — в конце концов, выиграть спор о клевете в Британии легче, чем другие виды споров. Почему бы не помешать таким образом ходу уголовных дел по всему миру?

Как строить эффективную защиту в Лондоне

Всё это звучит угрожающе, но OCCRP не мог позволить себе проигрыш. Так как же мы защищались?

Судебные тяжбы в Лондоне – это война, которую нужно вести на многих фронтах. Мы знаем, что нашей стороне нужна первоклассная команда лондонских юристов, состоящая как из барристеров — юристов, выступающих в суде — так и солиситоров, которые отвечают за весь процесс подготовки дела. Благодаря нашему нью-йоркскому юристу Александру Папахристу мы смогли поработать с сетью Doughty Street Chambers и юридической фирмой Weil, Gotshal & Manges.

Нам с юристами нужно было работать тесной командой в постоянном контакте друг с другом, и чуть ли не вулканическим объединением разумов <примечание переводчика – отсылка к расе вулканцев из популярного научно-фантастического сериала «Звёздный путь»>, пока юристы изучали вдоль и поперёк все наши материалы — и некоторые наши секреты.

Одним из наиболее болезненных этапов нашей лондонской тяжбы был процесс раскрытия информации.

Мы, как журналисты-расследователи, постоянно озабочены защитой своих данных и храним их под семью замками защищённых коммуникационных программ, шифрования и аппаратных систем безопасности. Но если судебный ордер приказывает раскрыть всю вашу коммуникацию и исходные материалы, используемые для сюжета, то все меры защиты внезапно становятся очень неактуальными.

В британском судопроизводстве процесс раскрытия информации включает в себя предоставление одной стороной другой стороне списка ключевых слов, по которым нужно провести анализ данных. Это может быть, например, имя истца, но также и некоторые общие слова, которые могут встречаться в тысяче документов.

Для проведения такой выемки информации по процедуре, принятой в британских судах, мои юристы использовали услуги компании, которая специализируется на раскрытии электронных данных. Её сотрудники использовали специальные программы и устройства для извлечения данных из всех возможных хранилищ: с телефонов, ноутбуков, серверов, учетных записей в социальных сетях, электронной почты и так далее.

Это чрезвычайно неприятная инвазивная процедура,  в которой приходится передать свои пароли и даже коды двухфакторной аутентификации, чтобы они могли прочесать ваши жесткие диски и учетные записи. Ради такого сомнительного удовольствия вам ещё и придётся заплатить этой компании существенную сумму денег — услуги по раскрытию электронной информации могут стоить сотни тысяч долларов, включая стоимость хранения до момента завершения дела.

В нашем случае компания провела поиск по ключевым словам в скопированных данных и отправила нашим юристам результаты. У нас было всего несколько дней на то, чтобы проверить найденное, отцензурировать метаданные с целью защиты источников, и передать материалы другой стороне в распечатанном виде, в скоросшивателях.

Истцу нужно было сделать то же самое со своими устройствами, но это мало утешало. Каждый считает, что противная сторона предоставила неполную информацию, особенно если в предоставленных материалах не находится неопровержимых улик.

После завершения судебного процесса компания, предоставляющая услуги, обязана удалить все ваши данные из своих систем.

Раскрытие может очень помешать вашей позиции в суде, если, например, другая сторона увидит, что вы их в переписке называли неприятными словами. Никогда не нужно даже в шутку в электронном письме писать коллеге или редактору что-то вроде: «Прижучим-ка этих уродов». Вежливость и профессионализм даже во внутренних коммуникациях помогут вам не нахлебаться горя в будущем. К счастью, редакторы OCCRP — профессионалы и ничего эдакого не было выявлено.

Ещё одним критически важным фактором успешности в лондонских судах является ваш главный журналистский актив: навыки журналиста-расследователя.

Рассматривайте статью, из-за которой на вас подали в суд, всего лишь как начало, как отправную точку к более интересным расследованиям в поддержку вашей позиции.

Это ключ к успешной защите в британских судах, где бремя доказывания лежит на журналистах.

Что это всё означает?

В отличие от судов США и других стран, британская система обладает уникальной особенностью, в которой судья может определять «правовой смысл» вашей статьи. Вот здесь всё может пойти кувырком.

Как журналисты-расследователи, мы хорошо умеем тщательно подбирать слова, чтобы сказать то, что хотим сказать. В наших статьях содержатся факты. Мы не делаем правовых выводов. Но в британских судах судья определяет, что ваши тщательно выписанные формулировки означают с правовой точки зрения. И они могут решить, что «правовым смыслом» было, дескать, что кто-то стал новым крёстным отцом и возглавил организованную преступную группировку. И теперь вам придётся подкреплять определённый судьёй «правовой смысл» реальными доказательствами, даже хотя вы такого не утверждали, а, может, и не имели в виду. Возможно, вы даже сами не считаете это правдой.

Поэтому вам и вашим юристам нужно собрать первоклассную команду расследователей. Мне повезло – у меня чудесные коллеги, которые много времени посвятили моей защите. Несколько месяцев мы непрерывно звонили источникам и собирали новые доказательства, которые предоставили в распоряжение наших юристов.

Одна из участниц нашей группы расследователей, Хадиджа Исмаилова, много времени и усилий потратила на мою защиту, хотя сама оказалась в очень сложной ситуации у себя дома, в Азербайджане. Ей запретили выезд из страны и подвергают постоянной травле и правовым преследованиям со стороны президента страны и группы коррумпированных политиков, которых она расследовала на протяжении многих лет.

Не только журналисты OCCRP уделили свое время выстраиванию моей защиты. Мои юристы привлекли также внешних экспертов, Грэхема Бэрроу (Graham Barrow) и Ричарда Смита, которые изучили тысячи банковских транзакций и представили суду своё экспертное мнение.

Вскоре наши барристеры и солиситоры сами стали экспертами по явлению, которое я много лет назад окрестил «ландроматами» (от англ. laundromats — прачечные) — сложным схемам перевода денег между государствами, которые позволяют коррумпированным политикам, представителям организованной преступности и богатым бизнесменам тайком укрывать, инвестировать или отмывать свои миллиарды. Юристы могут использовать рычаги, неподвластные журналистам: силу ордеров британских судов. Так они смогли официально запросить документы, к которым у журналистов были доступы только через сливы и из конфиденциальных источников.

Я полагаю, что совокупность этих усилий повысила наши шансы на выигрыш в лондонском суде, а история наша получила ещё больше доказательств и стала ещё обоснованнее, чем прежде – и нам пришлось сообщить об этом нашему оппоненту. В конце концов, другая сторона предложила заключить мировое соглашение на благоприятных для нас условиях непосредственно перед началом основной части слушаний в Высоком суде Её Величества. Почему они так поступили, нам не известно, но мы к тому моменту стали куда уверенней в своей истории.

Если на вас подают в суд, рекомендую относиться к этому делу как к ещё одному рабочему проекту. Вам понадобится свести вместе всех партнёров и начать еще более масштабное и серьезное расследование. Учтите, что эта работа может подпадать под правила о раскрытии информации, так что планируйте всё наперёд. Вам нужно найти все материалы, где вторая сторона как-то была указана. И, с помощью юристов, вы можете найти больше доказательств, чем сами могли представить.

Наши исходные статьи про Азербайджан так и остались в Интернете, никем не опровергнутые. По мировому соглашению, мы добавили к ним такую формулировку:

«Джаваншир Фейзиев подал иск о защите чести и достоинства в связи с публикацией двух статей на сайте OCCRP. По мнению суда, с правовой точки зрения статьи подразумевают наличие оснований подозревать Фейзиева в причастности к отмыванию денег, но не говорят о том, что он виновен в отмывании денег или иных уголовных деяниях.

Стороны договорились урегулировать дело во внесудебном порядке. OCCRP согласился добавить в указанные статьи упоминание о том, что г-н Фейзиев категорически отверг причастность к отмыванию денег или другим видам незаконной деятельности».

Этот лондонский иск серьёзно помешал моей работе, да и личной жизни, но, в конце концов, всё того стоило. Этот иск сделал OCCRP куда сильнее перед лицом будущих правовых угроз. Теперь мы много знаем о том, как выстраивать надёжную защиту и склонять весы Фемиды в нашу пользу.

Когда я писал эту статью, то узнал, что немецкие прокуроры отреагировали на информацию из серии материалов про «азербайджанскую прачечную» и предъявили немецким политикам и их подельникам обвинение во взяточничестве, коррупционных действиях и отмывании денег. Про одного из фигурантов этого уголовного дела, политического долгожителя Эдуарда Линтнера, который, как утверждается, получал оплату через «азербайджанскую прачечную», мы много писали в своей серии статей.

Теперь у Линтнера нет надежды на судебное решение, которое опровергнет правдивость нашей истории.

Пол Раду  — соучредитель Проекта по исследованию коррупции и организованной преступности OCCRP —  и платформы для журналистских расследований в Румынии RISE. Он является лауреатом международной премии Knight International Journalism Award, премии организации журналистов и редакторов-расследователей (IRE) и премии European Press Prize, а также является членом совета директоров GIJN.