Расследование экологических преступлений во время войны в Украине

Загрязнённые водоемы, сожжённые леса и угроза исчезновения некоторых видов животных – так война в Украине влияет на её экологию. Изображение: Shutterstock

Эта история первоначально была опубликована в некоммерческом научном онлайн-издании «Undark» и публикуется здесь с разрешения его редакции. Первая часть истории посвящена миграционному кризису в Украине и тому, как вынужденные переселенцы находят приют в отдаленных заповедниках. Во второй части показано, как эти люди вместе с экологами принимают участие в защите окружающей среды и документировании возможных экологических военных преступлений.

Посреди Карпатского нагорья, в зелени древних буков и елей природного заповедника расположился город Рахов — один из последних островков первобытных лесов Европы. Виктория Губко, сотрудница Карпатского биосферного заповедника, говорит, что многие из приехавших сюда после начала войны украинцев «даже не знали о его существовании». По её словам, из примерно тысячи вынужденных переселенцев, которые сейчас поселились в Рахове, мало кто собирался здесь оставаться. Как раз наоборот: убегая из опустошённых войной городов востока и юга Украины, из Киева и его городов-спутников, они планировали поскорее пересечь границу с соседней Румынией. 

Местная школа в этом малонаселенном и безопасном районе сначала встречала вынужденных переселенцев домашними бутербродами, а теперь стала своего рода общественным центром. И местные власти, и волонтеры, и специалисты по защите окружающей среды стремятся поддержать новоприбывших: их селят в общежития для полевых исследований, центры для посетителей, музеи и частные дома сотрудников. «Внезапно оказываешься там, где можно спокойно спать и не нужно ночью вскакивать, бежать в подвал или бомбоубежище», — говорит Губко. «Просто спать, жить, выходить на улицу — теперь это воспринимается как бесценный дар».

С первых дней войны Губко и коллектив биосферного заповедника сотрудничали с Франкфуртским зоологическим обществом и другими зарубежными партнерами, чтобы организовать поставки детской одежды и питания, медикаментов, кроватей, матрасов и генераторов. Сейчас волонтёры, работники парков и музеев проводят для прибывших мероприятия на природе, организуют поездки в местный музей экологии гор и пешие походы по местам обитания бурого медведя, волка, выдры и рыси.

В размещении вынужденных переселенцев участвует не только Карпатский биосферный заповедник. По словам заместителя министра охраны окружающей среды и природных ресурсов Александра Краснолуцкого, несколько тысяч переселенцев нашли приют в национальных парках западной Украины. В своем интервью изданию «Undark» 14 апреля Краснолуцкий сказал, что переселенцам за счет бюджета национальных парков предоставляются базовые пищевые продукты, питьевая вода, а также медицинская и психологическая помощь. «Люди смогут оставаться в национальных парках столько, сколько потребуется», — сказал он.

До российского вторжения многочисленное и сплоченное сообщество украинских специалистов по защите окружающей среды занималось сохранением дикой природы и решением экологических вопросов, в том числе надзором за Чернобыльской зоной отчуждения. Во время войны такие специалисты по охране окружающей среды, как Губко, стали использовать свои умения и связи для защиты людей и природы.

Во время кризиса они не только размещают переселенцев, но и следят за качеством воздуха, документируют возможные экологические военные преступления, спасают и поддерживают животных. «Волонтёрское движение обрело огромные масштабы», — говорит Губко. С марта издание «Undark» побеседовало со многими волонтёрами, которые рассказали о мощной сети защитников окружающей среды.

Деревья, поврежденные и сожженные в результате боевых действий в Украине. Изображение: Shutterstock

В восьмистах километрах к востоку от Рахова находится Днепровский государственный центр мониторинга окружающей среды, которым заведует эколог Алексей Ангурец. В центре проводится мониторинг загрязнения воздуха и воды около Днепра — крупного промышленного города Украины. Эти данные уже давно актуальны для общественного здравоохранения. Теперь же, как говорит Ангурец, они стали вопросом национальной безопасности. Правительство Украины составило список примерно из 23 тысяч объектов, потенциально опасных для людей и дикой природы, если они будут намеренно повреждены или даже если их просто не обслуживать должным образом. В этом списке указаны химические заводы, хранилища опасных отходов, а также печально известная Чернобыльская и Запорожская АЭС.

21 марта, когда Ангурец давал интервью изданию «Undark», управление Днепровским центром взяли на себя военные. С тех пор они ведут переговоры о закупке новых химических датчиков для обнаружения хлора и аммиака в воздухе. «В целом мы продолжаем свою обычную работу, но уделяем больше внимания определенным веществам и уровню радиации, а также взаимодействуем с военными и аварийно-спасательными службами», — говорит Ангурец.

Ангурец заявил, что в день его интервью примерно в 320 километрах к северу произошел обстрел химического завода. Они с командой отслеживали признаки утечки аммиака, но к счастью, тогда специалисты по мониторингу состояния воздуха не зарегистрировали ничего опасного.

Также экологи собирают сведения, которые могут помочь украинскому правительству доказать, что Россия совершает экологические военные преступления. Неправительственная организация «SaveDnipro» разработала чат-бот, с помощью которого можно конфиденциально отправлять через Telegram и Viber фото и видео ущерба, нанесённого окружающей среде. Соучредитель организации Ирина Черныш говорит, что чат-бот предназначен для того, чтобы каждый, у кого есть телефон, мог участвовать в защите окружающей среды.

«Люди уже прислали нам более 70 сообщений об экологических преступлениях, и я думаю, что их количество будет расти в геометрической прогрессии», — сказала Черныш 29 марта. (По состоянию на 6 июня их было 139.) Некоторые преступления не подлежат разглашению, тем не менее Черныш показала карту, где видно, что по состоянию на 29 марта наибольшее количество преступлений зарегистрировано в Киевской, Харьковской и Николаевской областях и касаются морских экосистем, ядерной безопасности, промышленных и энергетических объектов.

Организация «SaveDnipro» также разработала онлайн-карту уровня радиации. По словам Черныш, эта карта создана на базе приложения, предназначенного для мониторинга и отображения уровня загрязнения; и за первый месяц после публикации карта набрала около 700 000 просмотров.

На другой карте спутниковые снимки НАСА используются для определения местоположения лесных пожаров и направления ветра. Боевые действия на территории Украины в основном ведутся в городах, тем не менее, в Чернобыльской зоне отчуждения сгорело около 100 квадратных километров леса. Украинские официальные лица заявляют, что причиной пожаров стали российские атаки и преднамеренные поджоги. По словам чиновников, именно эти пожары привели к увеличению уровня радиоактивного загрязнения воздуха. «Самый большой ущерб окружающей среде за все время войны нанесли лесные пожары в районе между Чернобылем и Киевом», — говорит Алексей Василюк, глава некоммерческой организации «Группа охраны природы Украины» (UNCG).

Украинская общественная организация «SaveDnipro» создала онлайн-карту для отслеживания уровня радиации по всей стране. Изображение: Снимок экрана

29 марта Министерство защиты окружающей среды провело видеоконференцию с экологическими организациями и журналистами, чтобы задокументировать ущерб, нанесённый окружающей среде за первый месяц войны. Были уничтожены хранилища топлива, промышленная инфраструктура и автозаправочные станции. Также были зафиксированы обрывы линий электропередач, затопление шахт, крушения кораблей, которые приводит к загрязнению Черного и Азовского морей. Роман Шахматенко, в то время занимавший пост заместителя министра защиты окружающей среды, поблагодарил экологов за их участие в документировании ущерба.

По его словам, правительство выявило более 100 инцидентов, которые потенциально могут подпадать под действие 45 положения Женевской конвенции, запрещающей «методы и средства ведения войны, которые имеют своей целью причинить или, как можно ожидать, причинят обширный, долговременный и серьёзный ущерб окружающей среде». Полноценное расследование, по словам Шахматенко, будет проведено после восстановления мира.

Доказать, что экологический ущерб является военным преступлением — серьезная юридическая задача. Чтобы возбудить уголовное дело в Международном уголовном суде, прокурору МУС необходимо будет доказать, что Россия атаковала объект, заведомо зная, что нанесет ущерб, указанный в положении 45. В МУС никогда не рассматривались подобные дела, а эксперты в области права считают, что и другие судебные механизмы, например независимый трибунал, имеют низкие шансы на успех.

Тем не менее, украинское правительство активно строит доказательную базу для возбуждения дела. «Цель — заставить агрессора заплатить, как бы сложно это ни было», — говорит заместитель министра Краснолуцкий. Его министерство намерено добиваться возмещения ущерба, чтобы финансировать сложный процесс восстановления, который будет включать ремонт поврежденной инфраструктуры, обезвреживание тысяч мин и очистку загрязненных водоемов.

Это означает, что экологические группы будут продолжать свою работу.

«Мы отслеживаем все преступления против окружающей среды», — говорит Анна Амбросова, координаторка союза некоммерческих организаций под общим названием «Хватит травить Кривой Рог».

Амбросова давала интервью изданию «Undark» 24 марта, согнувшись над ноутбуком в коридоре своей квартиры, который она использует в качестве убежища. На фоне завывали сирены воздушной тревоги, а ее дети собрались около нее, чтобы быть подальше от окон на случай, если ракетный удар разобьет окна и осколки стекла разлетятся во все стороны.

По словам Амбросовой, в мирное время её группа занималась информированием общественности о загрязнении воздуха в городе. Перейти от этой деятельности к документированию возможных военных преступлений оказалось непросто.

Она выглядела бесстрашной и мрачно шутила: «Человек привыкает ко всему».

Брошенная российская военная техника и бытовой мусор на поле боя возле Гостомеля, Украина. Изображение: Shutterstock

В отличие от Карпатского биосферного заповедника, почти половина национальных парков Украины расположена в охваченных войной регионах страны. Например, в окрестностях Херсона, города на юге Украины, находятся два биосферных заповедника и четыре национальных парка — все они в настоящее время находятся под контролем России.

Иван Моисеенко, бывший профессор кафедры ботаники Херсонского государственного университета, остался, чтобы обеспечивать безопасность смотрителей парка. 30 марта он говорил изданию «Undark», что военные не захватывали биосферные заповедники, а электричество и интернет по-прежнему работают. Однако все денежные поступления в оккупированные районы были заморожены, из-за чего и лесничие, и животные — содержащиеся в неволе и даже дикие – остались без необходимых средств к существованию.

Эта ситуация подрывает долгие усилия экологов по сохранению биоразнообразия. Моисеенко упомянул находящийся под охраной ЮНЕСКО биосферный заповедник «Аскания-Нова», раскинувшийся в отдаленных районах степей Херсонщины. Здесь, благодаря программе размножения исчезающих видов, на волю были выпущены десятки млекопитающих, в том числе бизоны и лошади Пржевальского, а также единственное в мире выращенное в неволе стадо сайгаков. В суровые украинские зимы эти животные зависят от дополнительных кормов, поставки которых с началом войны были прекращены. По его словам, в этом степном заповеднике много животных, и им нужно много корма.

После прекращения государственного финансирования заботу о животных взяли на себя активисты: они стали собирать пожертвования и организовывать финансирование и поставки для проектов, которые ранее поддерживало государство. «Это наше национальное достояние», — заявила 30 марта Анна Куземко, соучредительница общественной организации «Группа охраны природы Украины». Эта работа выполняется в небезопасной обстановке. Волонтеры и работники парка, которые перевозят столь необходимые припасы, рискуют, даже когда едут по гуманитарным коридорам. В других регионах страны были зафиксированы случаи гибели волонтеров, пытавшихся доставить животным еду.

Тем не менее, экологи продолжают бороться с новыми масштабными вызовами во всей Украине. Поскольку признаков прекращения конфликта пока не видно, в Рахове и во всём карпатском регионе некоторым из тех, кто нашел приют в парках, предлагают работу. По словам Виталия Стратия, заместителя директора по научной работе Вижницкого национального природного парка на западе Украины, даже дети вносят свой вклад в общее дело: помогают проводить научные исследования, сажать деревья и строить игровые площадки.

«Мы каждый день учимся улучшать жизнь для новоприбывших», — говорит Губко, сотрудница Раховского парка. «Война привела в наш пока спокойный регион многих переселенцев, – говорит она, – и экологи, как и остальные украинцы, делают всё, что могут». В наскоро обустроенных общественных центрах Рахова она встречает местных жителей и волонтёров, которые объединились, чтобы поддерживать спасающихся от войны людей. «У нас пока спокойно, поэтому мы должны поделиться с ними и хлебом, и кровом, — говорит она. – Ведь они бегут из настоящего ада». 

Дополнительные материалы:

Экологические преступления и изменения климата. Пособие для журналиста по расследованию организованной преступности. Глава 7. 

Климатические изменения: расследование истории века.

Ресурсы для расследования войны России против Украины.

Мэтью Понсфорд — лондонский журналист и редактор. Он пишет для Financial Times Weekend, Guardian, Wired UK, BBC и других изданий. Вы можете подписаться на него в Твиттере: @mjponsford.