Как расследовать вторжение России в Украину: советы Христо Грозева из Bellingcat

Состав с российскими танками на границе с Украиной

От редактора: Христо Грозев — журналист-расследователь и исполнительный директор Bellingcat, члена GIJN, независимой команды расследователей из более чем 20 стран. Христо получил множество наград за свою журналистскую деятельность, в том числе Премию Европейской прессы за расследование отравления Сергея Скрипаля, бывшего двойного агента из России. На семинаре Института Reuters, посвященном нападению России на Украину — Грозев подчеркнул, что журналисты-расследователи должны показать российской аудитории последствия вторжения их государства. Он также рассказал, как собранные журналистами свидетельства о возможных военных преступлениях и реальных потерях среди россиян, которые по оценкам Bellingcat ко 2 марта насчитывали около 3000 человек, несмотря на опровержения со стороны России, могут оказать на Путина дополнительное давление наряду с финансовыми санкциями Запада.

1. Активное использование данных

«В сети есть немало ценной информации, но ее нужно уметь отделить от сообщений заангажированных сторон, от информационного шума», — говорит Грозев. По его словам, источники часто оказываются предвзятыми, и именно поэтому работа Bellingcat прежде всего опирается не на информаторов, а на данные. До начала войны команда Грозева получала сообщения о том, что должно произойти. Эта информация не публиковалась, поскольку это были непроверенные заявления источников — но они помогали понять ситуацию в Кремле.

«Почти год назад я получил довольно правдоподобную информацию о том, что в 2022 году в России все изменится. Что это будет не похоже ни на что из того, что мы видели раньше, что в России начнется диктатура. Россия станет Северной Кореей 2.0, журналистов будут сажать в тюрьмы, а свободные СМИ (то есть, оставшиеся островки свободных СМИ) закроют. Страна превратится в армию, или ею будут управлять, как армией», — рассказывает Грозев.

В конце прошлого года пришли новые сообщения, на этот раз о войне с Украиной. «Этот источник мы тоже не могли использовать, но полученное сообщение нас испугало и заставило искать информацию, чтобы его подтвердить или опровергнуть», — сказал Грозев. Пока Россия сосредотачивала войска на границе, команда Bellingcat приступила к работе.

2. Главный приоритет Bellingcat: документирование военных преступлений

Христо Грозев: Скриншот вебинара

«На данный момент самое важное, что может делать наша относительно небольшая команда, — это собирать архив доказательств военных преступлений. Это пригодится в ближайшем будущем», — говорит Грозев. Возможные случаи военных преступлений должны быть тщательно проверены. Эта работа не дает немедленных результатов, но создает ценную доказательную базу на будущее. Bellingcat уже вел такую работу во время войны в Сирии. Однако, по словам Грозева, роль пропаганды и дезинформации в этом конфликте иная.

«Это совсем не похоже на то, что мы видели раньше», — говорит он. «Но мы переключили наши ресурсы на попытки задокументировать, верифицировать, доказать или опровергнуть военные преступления и нарушения прав человека. Значительная часть этой работы остается невидимой. В будущем эти данные будут переданы в суды».

3. Как в Bellingcat расследуют войну

«Базы данных позволяют нам сфокусировать поиск на конкретной подгруппе. Например, на военных или сотрудниках ФСБ [ранее — КГБ], занимающихся подготовкой к войне», — рассказывает Грозев. Таким образом, Bellingcat отслеживает коммуникацию и перемещения этих людей, в особенности обращая внимание на активизацию их деятельности, которая может свидетельствовать о подготовке каких-то планов. Чтобы найти этой информации объяснение, ее сопоставляют с данными из открытых источников.

Процесс выявления и верификации доказательств возможных военных преступлений довольно длителен и состоит из нескольких этапов. Грозев поясняет:

1. Дедупликация. «У нас есть боты для автоматизированного сбора данных, которые ищут в TikTok, Twitter и других социальных сетях любые свидетельства взрывов, поразивших жилые дома или другие здания; в результате таких взрывов вероятны жертвы среди гражданского населения. Затем мы дедуплицируем (удаляем повторяющиеся данные — прим.редактора) весь этот огромный архив полученных данных, а в Твиттере публикуем призыв сообщать нам обо всем, что похоже на военные преступления. Итак, первый шаг — дедупликация.
2. Геолокация, верификация и хронолокация, что также важно, ведь часто в социальных сетях публикуют свидетельства реальных военных преступлений, совершенных не сейчас, а во время других конфликтов — скажем, в 2014 или 2015 году. Хронолокация события должна подтвердить, что оно относится к нынешней войне.
3. Поиск доказательств вины одной из сторон. Попытка найти убедительные доказательства того, что инициатором преступления является именно российская или украинская сторона. Для этого мы ищем детали — скажем, вычисляем направление выстрела, изучаем форму воронки от снаряда. Затем мы пытаемся установить точную геолокацию воронки, определить ее азимут, далее — угол подлета ракеты. По сути, это обратный анализ с целью понять, откуда прилетела ракета».

Группа Bellingcat уже работала над такими задачами, расследуя предыдущие конфликты, например, артиллерийский удар 2015 года по Мариуполю на юго-востоке Украины, который, как удалось определить, был нанесен с территории, контролируемой пророссийскими сепаратистами. По словам Грозева, аналогичные расследования по нынешней войне будут опубликованы в будущем.

Карта мониторинга России и Украины от Bellingcat, созданная с помощью краудсорсинга с целью «картирования, документирования и проверки значительных инцидентов во время конфликта в Украине». Изображение: снимок экрана

4. Почему роль журналистов меняется

Грозев объяснил, как цифровизация влияет на освещение войны: «Одно из отличий этой войны от всего, что было раньше, — это цифровизация. Значительная часть происходящего на войне оцифрована, а ее информационная составляющая — полностью цифровая. Суверенные государства, ранее владевшие пропагандистской машиной, оказались на равных с организациями вроде Bellingcat, а также с предвзятыми площадками с каждой стороны; все они обладают возможностями, навыками и данными, с помощью которых можно публиковать либо правду, либо замаскированную неправду».

Грозев утверждает, что в этом и заключается вызов: «Это делает роль журналистов в тысячу раз важнее, чем во времена предыдущих войн, когда варианта было только два: пропаганда правительства одной или другой стороны — оставалось лишь понять, с какой из сторон вы имеете дело. Теперь же речь идет о многовекторных пропагандистских сообщениях, исходящих с одной стороны от злоумышленников, с другой — от благонамеренных сторон, также публикующих подделки. Поэтому мы, журналисты, должны быть стоять на страже правды, с помощью верификации упрощая аудитории понимание ситуации».

5. Российские СМИ — минное поле недостоверных новостей

«В России недавно заблокировали Twitter и Facebook. Так что россияне по умолчанию пользуются российским эквивалентом Facebook — социальной сетью VK, в которой активно работает ФСБ, и где каждый второй пост — вброс», — рассказывает Грозев.

Однако дезинформация поступает и из официальных источников. «В первые дни в европейских СМИ часто наблюдался ложный паритет, что весьма опасно. Публиковались заявления обеих сторон, как будто они равновесны. Мы видели это в Болгарии, Венгрии и Италии», — говорит Грозев. Но это прекратилось. Христо считает, что сейчас европейские СМИ освещают войну надлежащим образом.

Несмотря на предостережение об опасностях предоставления площадок для российских заявлений без должной критики, Грозев не поддерживает запрет кремлевских пропагандистских каналов, таких как RT и Sputnik. «На самом деле их блокировка не дает никакого результата, кроме повода блокировать в России BBC или Deutsche Welle». (Оба этих медиа уже запрещены в России).

6. Возможное развитие конфликта

«По словам источников, люди из окружения Путина нервничают и думают, как минимизировать ущерб для себя. Среди прочего, они думают, как избавиться от Путина. И это естественно. В масштабах истории это совсем не ново», — говорит Грозев. Однако эта информация поступает только от источников, а не основывается на данных, на которые обычно опирается Bellingcat. «Это совсем не обязательно теория заговора. Это естественная реакция олигархов, которые привели Путина к власти и теперь внезапно оказались под угрозой. Его непрагматичное поведение сейчас угрожает как их благосостоянию, так и им самим».

7. Этическая сторона материалов о Кремле

Грозев объяснил, как прозрачные методы работы Bellingcat непреднамеренно становятся подспорьем злоумышленников, которые, читая журналистские расследования, учатся лучше маскировать свои деяния. «Это напоминает нам многоуровневую компьютерную игру: мы словно проходим один уровень, а затем повышаем мастерство злоумышленников», — говорит он.

Грозев приводит тревожный пример: «Вчера я узнал о злоумышленнике, который сейчас находится под арестом. Обнаружив мою статью о покушении на убийство в Европе, этот преступник тщательно ее проанализировал и пришел к целому ряду идей о том, что нужно улучшить при следующем покушении. Итак, наша работа разоблачает многих злоумышленников, но может быть использована и в качестве учебного пособия».

Это создает для таких изданий, как Bellingcat, моральную дилемму: помня о возможности злонамеренного использования своей работы, они должны принимать решение о публикации того или иного материала с учетом его общественной пользы.

Однако у прозрачности, которой придерживается Bellingcat, есть и очевидные преимущества. «[С нами на связи] множество новых союзников: хакеры, которых мы раньше не использовали; хакеры, ранее выполнявшие атаки с целью наживы; хакеры, которые раньше взламывали нас самих по заказу ФСБ. [Все эти люди] сейчас сливают информацию нам, потому что видят, что это безнравственная война. Поэтому я думаю, что обратная сторона чрезмерной прозрачности компенсируется растущим числом союзников, готовых помогать нам, предоставляя данные», — говорит Грозев.

Смотрите запись семинара Reuters Institute с участием Грозева (на английском):

Дополнительные ресурсы

15 советов по расследованию военных преступлений.

Необходимые шаги для журналистов в экстренных ситуациях.

Использование данных для освещения военных конфликтов

Марина Адами — итальянка по происхождению, работает цифровой журналисткой в Институте изучения журналистики Reuters при Оксфордском университете в Великобритании. Родом из Италии, она делала новостные репортажи для Politico Europe в Брюсселе и в местных новостях в Лондоне.